Восприятие обществом глобального изменения климата– непростой процесс. Ученые-климатологи давно и ответственно заявляют, что оно происходит в России  в 2,5 раза быстрее, чем в мире, и человек является его главной причиной. Для решения проблемы собираются саммиты с участием лидеров ведущих держав, а Генеральный секретарь ООН присоединяется к сотням тысяч демонстрантов в Нью-Йорке, требующих решительных мер по переходу на чистую энергетику.

В то же время, большинством россиян изменение климата вряд ли воспринимается  как серьезная проблема. Даже столкнувшись с последствиями климатического кризиса – люди редко склонны связывать причину со следствием.

Вот свежий пример. Этой осенью Москву несколько раз окутывал смог с отчетливым запахом пожара. Противоестественное сочетание холода, мокрого снега, смога и запаха гари – буквально кричало о том, что в природе что-то пошло «не так». Обсуждались разные версии – и в конце концов установили, что горят торфяные болота… в зоне Чернобыльского следа в  Брянской области.  

Горящий радиоактивный торфяник. Фото – Гринпис, Газета.ру

Возникла реальная угроза попадания в московский воздух радиоактивных осадков, сохранившихся в почве со времен катастрофы в Чернобыле.  Было высказано много справедливых упреков в адрес МЧС и лесной охраны, пытавшихся сначала отрицать, что горят радиоактивные торфяники.

Новости и обсуждения по теме радиоактивного смога ожидаемо вызвали интерес общества – на время отодвинув даже Украину, дешевеющую нефть и падающий рубль. Но  главная причина, по которой леса и торфяники в центральном регионе России сохнут, а следовательно – горят, и будут гореть упоминалась очень редко.  Эта причина  – климат,  а точнее – его изменение.

Возможно, в чем-то виноват сам термин «глобальное потепление». Хотя и правильный в плане ситуации в среднем по планете, он звучит не слишком-то страшно для  жителей холодной России. То, что «потепление» означает разрушение установившегося тысячелетиями климатического баланса, тесно связанного с процессами во всей природе – до сих пор осознается немногими. А ведь даже аномальные морозы могут быть следствием глобального потепления! 

Но важнее, пожалуй, другое. Особенность климатических изменений – в «латентной» фазе они происходят медленно и постепенно, оставаясь незамеченными большинством людей. А когда медленные изменения приводят к очередной катастрофе  – произошедшее воспринимают как неблагоприятное стечение обстоятельств, или чей-то недосмотр. Давайте попробуем разобраться – что же привело в Москву дым радиоактивных торфяников?

Когда-то в школе нас учили вести «дневник погоды» – отмечать, какие дни были солнечными, какие – дождливыми, какая стояла температура, лежал ли снег. Сегодняшним школьникам легче – достаточно зайти в Интернет. В свое время казалось, что более скучного занятия нет на свете. А ведь если пролистать данные  за 2014 год в Центральной России – становится очевидной та череда климатических аномалий, которая в итоге привела к пожарам. Просто не могла не привести.

Но давайте по-порядку. Новый 2014 год пришел в Россию как положено – со снегом, легким морозцем. Лыжи, санки, снежки, снеговики … и вдруг все кончилось, когда в середине января настала  неделя устойчивой плюсовой  температуры.

Это фото сделано 11 января в Рузском районе Подмосковья. «Русская зима» теперь выглядит так?

Мне, конечно, напомнят пушкинское «Зимы ждала, ждала, природа…» . Но произошедшее  – только начало: выпавший в середине января снег не пережил оттепели, начавшейся уже 12 февраля. Толщина снежного покрова на конец зимы составила всего 1 сантиметр  – хотя обычно его максимум  наблюдается  в феврале-марте. А в этом году – уже к 10 марта температура подскочила аж до +13! Прошедшая зима оказалась для России поистине уникальной: устойчивый снежный покров так и не появился, а выпадавший снег таял в течение месяца с небольшим.

В феврале 2014 центр России остался почти без снега – фото nashaplaneta.su

Впрочем, многие искренне радовались «мягкой как в Европе» зиме. Беда только в том, что центр России – это не обильно орошаемая атлантическим дождями Франция или Норвегия. Климат здесь намного более континентальный, со сравнительно небольшим количеством осадков летом.

Обычно весной земля Центральной России буквально напоена талой водой, собиравшейся в снежном покрове за пять-шесть месяцев. Эта влага помогала всей растительности пойти в рост и позволяла пережить сравнительно засушливый летний период. А еще она заполняла торфяные болота, надежно предохраняя их от возгораний. Этой весной ничего похожего не было – и потому засуха была «запрограммирована» уже с марта, даже если бы лето выдалось вполне обычным.  

Между тем, череда климатических аномалий продолжалась. В апреле воздух прогрелся до +23, при всего трех дождливых днях за месяц – тогда как в среднем их должно было быть 16. В  мае – всего два дождливых дня в  месяц (“норма”- 12) при температуре +29 в течение 5 дней!

Для наглядности, нормальное (среднее) количество дождливых дней и их фактическое количество в теплые месяцы 2014 года показаны на этой диаграмме

Количество дождливых дней в теплый сезон для Москвы

Особенно впечатляет 1 дождливый день в июле и 2 дня в сентябре – показатели, уместные скорее где-нибудь на Синае, чем в Московской области.  Приходится удивляться не тому, что смог от пожаров пришел в Москву – а тому, что это случилось так поздно. Немного спасла положение, вероятно, другая погодная аномалия – в конце июня температура упала ниже +10 и прошли обильные дожди.  

Рискну предположить, что пожары горели  уже на протяжении, минимум, августа-сентября, причем не только в Брянской, но и в Московской  областях. Просто  пока смог не доходил до больших городов, официальные службы их предпочитали их «не замечать». Лично мне приходилось ощущать в это время запах гари торфяников и на западе  Московской области, и на Брянщине.  Дождь и мокрый снег после резкого похолодания в октябре произвели тот же эффект, что ведро воды, вылитое в бурно горящий костер –  появился дым, смесь дыма и тумана образовала смог, который почувствовали жители крупных городов. В итоге МЧС и Минприроды вынуждены были «обнаружить» пожары и «начать борьбу».   

Самое плохое, что год от года таких пожаров будет становиться все больше – и не только благодаря торфяникам. Например, значительная часть лесов Подмосковья – таежного типа, с преобладанием ели – не выдерживает климатических изменений и массово гибнет. Погибшие ельники – еще один источник пожарной опасности (к счастью, не радиоактивный) Впрочем, это уже тема для отдельного разговора.  А пока можно констатировать, что смог и дым пожаров, похоже,  будут преследовать Москву из года в год, а чиновники, СМИ и блогеры будут искать все новые объяснения того, что явилось их причиной на этот раз.

Вы спросите – где выход? И здесь нам придется вернуться к началу поста. Первой стадией решения проблемы всегда является ее осознание. Наша задача – помочь людям увидеть связь между проблемами, с которыми им приходится сталкиваться в повседневной жизни и глобальными прогнозами климатологов. И только когда в обществе произойдет осознание серьезности и масштабов угрозы- появится шанс, что изменение климата удастся остановить.