Ежегодно лесные пожары опустошают миллионы гектаров леса. От горящей тайги занимаются дома в городах и поселках. Раз за разом усилия по борьбе с огнем не дают желаемого эффекта. Раз за разом пожарные катастрофы списывают на “неблагоприятные стечения обстоятельств” , которые бывают раз в 100 лет.  Но мир изменился – и требует революционных перемен в борьбе с напастью, которая на глазах превращается в глобальную катастрофу.

Жара и сушь

«Амурская область: борьба с лесными пожарами ведется в условиях сильной жары и ветра»

«Тридцатиградусная жара и сильный ветер становятся причиной лесных пожаров. Сегодня в Приморье тушат девять крупных возгораний…»

 «…стояла жаркая, сухая погода и усиливался сильный ветер, с порывами 15–18 м/с, а в Иркутской области порывы достигали 25 м/с. Сильный ветер способствовал распространению лесных пожаров»

Сообщения о неожиданно жаркой и сухой погоде мелькают в сводках о лесных пожарах из года в год. Их воспринимают, как нечто очевидное и неизбежное. Их привыкли не замечать, ведь причина пожара в каждом конкретном случае своя: непотушенный костер, травяной пал, а то и поджог, призванный скрыть следы незаконной вырубки.   

Но чем дальше – тем сильнее ощущение, что дело не только в непотушенных кострах и травяных палах. Что-то ненормальное творится в природе, и игнорировать это становится все сложнее.

«Помню, в моем детстве, когда мы внуки приезжали к бабушке-дедушке в деревню, дожди шли неделями. Мы, дети, грустили, что в речке не покупаешься, уж очень разливалась река, что даже подойти к ней поближе было боязно. А сейчас река обмельчала, по колено воды. И еще бывало, возьмешь дедушкин бинокль, поднимешься на лавку и прямо с крыльца смотришь на Баргузинский хребет, на котором, казалось никогда не тают снежные шапки.

А сейчас что? Недавно провела там свой отпуск, без слез не взглянешь. В глаза бросаются выгоревшие леса, желтые поля, трава, такое ощущение было, что сейчас не лето, а осень. В горах уже снега нет, реки иссохли» – писала в 2015 году одна из очевидцев пожаров на Байкале.

96183_original

Засуха в Усть-Ордынской степи рядом с Байкалом. Фото – Виталий Рябцев

Роль погодных явлений в развитии лесных пожаров  хорошо видна на примере Москвы. В аномальную жару 2010 года город буквально задыхался от дыма, медики рапортовали о резком росте смертности. Ни в предшествующие, ни в последующие годы ничего похожего не было. Хотя наверняка были и непотушенные костры, и травяные палы – именно жара и сушь оказались решающим фактором пожарной катастрофы в Подмосковье.

Аномальное лето 2010 можно списать на диковинное стечение метеорологических явлений. Такие вещи бывают, хотя и очень редко  – предыдущая волна жары была зафиксирована,  например,  в 1972 году. Разумеется, жара тогда тоже сопровождалась пожарами.

Аномалии становятся нормой

Но есть в России регионы, которые попадают в пожарные сводки уже практически ежегодно. Восточная Сибирь, особенно Забайкалье – один из них.  Буквально только что из столицы Бурятии пришло сообщение о сильном задымлении. «Сегодня так дымно, просто невозможно, все от наших пожаров несет. Что, опять повторим прошлый год и будем вдыхать яд?» – спрашивают местные жители.  Выходит, климатические аномалии здесь не при чем?

Увы, нет. Проблема в том, что здесь климатические аномалии стали новой нормой. Например, с 1935 года среднегодовая температура в Хакасии выросла на 2,5 градуса, а в лежащей немного южнее Тыве – чуть ли не на 4 градуса.  Юг Восточной Сибири отмечен на официальной карте Росгидромета как регион, где изменение климата сильно влияет и будет влиять  на продолжительность пожароопасного периода. Вероятно, объяснение здесь простое: большую часть тепла, задерживающегося в атмосфере в результате парникового эффекта, поглощают, как известно, океаны. А в удаленной от моря Восточной Сибири этот механизм работает плохо. Вот и получается, что  потепление хоть и глобальное, но кое-где идет в несколько раз быстрее, чем в среднем по планете. Хотите взглянуть на мир через несколько десятилетий – приезжайте в Тыву, Хакасию или  Бурятию прямо сейчас!

cdb842a29e98

Лесные пожары были всегда. Но последние годы они наводят на мысли о глобальной катастрофе. Фото spletnik.ru – kaprizolya

Но, может быть, мы слишком усложняем ситуацию? И проблема в извечном российском  разгильдяйстве?

Оказывается, нет. Нечто очень похожее на то, что творится в Сибири, происходит сейчас с таежными лесами Северной Америки. Самый свежий пример – канадский город Форт Мак-Мюррей, где в результате лесных пожаров весной 2016 было уничтожено 2400 домов.  Пожарные службы, видимо, работали хорошо, обошлось без сгоревших людей (при том, что в Хакасии при аналогичных обстоятельствах счет погибших  шел на десятки). И все же – предотвратить катастрофу не удалось. Читая отчет о ней,  находим до боли знакомое: «В начале пожара над Северной Альбертой находилась масса необычно горячего и сухого воздуха, которая принесла рекордные температуры в Форт Мак-Мюррей. 3 мая температура поднялась до 32.8 °C,  при том что относительная влажность упала до 12%. Ситуация стала еще хуже 4 мая, когда температура достигала  31.9 ° при порывах ветра до 72 км/ч»

Пожары полыхали в таежных лесах Канады и США и в 2015, и весной 2016 года. Ситуация оказалась настолько серьезной, что New York Times выпустила большую статью с заголовком «Участившиеся пожары в хрупких таежных лесах заставляют вспоминать о глобальном потеплении».

fort_mcmurray

Форт Мак-Мюррей: после пожара. Фото Jason Franson – The Canadian Press

«Ясно, что растущие температуры и аномальные засухи стали здесь одними из главных «игроков» – цитирует газета Томаса Свитнэма (Thomas W. Switnam), эксперта по лесным пожарам из университета Аризоны. «Мы, вероятно, не увидели бы такого масштаба многих  пожаров, если бы не эти факторы».

Оказывается, дело не только в аномально жаркой и сухой погоде. По мнению Национальной федерации дикой природы (США) играет роль и увеличение длительности пожарного сезона: в некоторых районах снег уже тает на месяц раньше обычного.  Вспышки численности короеда, оказывается, тоже связаны с климатом и приводят к увеличению опасности пожаров: В лесу становится все больше мертвых деревьев, которые оказываются топливом, способным поддерживать распространение огня. Даже увеличившаяся грозовая активность вносит свой вклад.

Но какие практические выводы для борьбы с лесными пожарами может дать их связь с изменением климата?

“Как было” уже не будет

Сегодня система лесной и пожарной охраны в России организована так, будто никакого изменения климата нет. Основная идея ее в том, что если леса столетиями росли, обходясь без помощи лесников и  пожарных, то это будет продолжаться вечно. Специальные усилия нужны только там, где пожар случился рядом с дорогами и населенными пунктами. Апофеоз такого подхода – официальный  отказ от тушения пожаров в «труднодоступных» районах. В результате пролоббированного чиновниками Минприроды решения, например, три четверти лесов Якутии и половина лесов Бурятии остаются вовсе без защиты. Принимаемые время от времени громкие запреты на посещение лесов и поджоги травы нужны в нынешних условиях скорее для пиара и снятия с себя ответственности: контролировать соблюдения этих запретов в стране, где тысячи километров дорог, города и поселки находятся прямо посреди тайги, абсолютно некому.

Признание связи изменения климата и пожаров означает признание того, что жить как как прежде уже не получится. Даже там, где леса росли сами – изменившийся климат поставил их существование под угрозу. И причиной этого изменения является деятельность людей – в первую очередь, добыча и сжигание ископаемого топлива. И, значит, обеспечить охрану лесов, ставших жертвой этого изменения – тоже обязанность людей .

Для того, чтобы это случилось – требуются по-настоящему революционные перемены в организации и финансировании охраны лесов. Сейчас сторонники сохранения лесов выглядят этакими просителями, а государство стремится сэкономить на лесной охране и максимально переложить борьбу с лесными пожарами на плечи добровольцев.  Хотя индустрия ископаемого топлива, несущая львиную долю вины за климатические изменения, оперирует цифрами, по сравнению с которыми весь бюджет лесной охраны выглядит просто смешным. А получаемые государством доходы от экспорта нефти и газа превышают  бюджет лесной охраны примерно в тысячу раз.

Спасти тайгу – задача масштабов планеты

Леса – не просто жертвы меняющегося климата. Они играют важнейшую роль в поддержании климатической стабильности, «высасывая» углекислоту из атмосферы. Об этом не устают упоминать российские представители на всех международных переговорах.

Вот только забывают сказать, что речь идет о здоровых и не тронутых пожарами лесах. Как только лес начинает гибнуть – в результате пожаров, или массового засыхания елей и прочих хвойных, что тоже связано с климатом – он превращается в мощный источник углекислого газа. В 2015 году, судя по всему, именно пожары обеспечили резкий скачок содержания парниковых газов в атмосфере. Поэтому ни о каком отказе от тушения пожаров в век меняющегося климата не должно быть и речи. И, поскольку изменение климата затрагивает интересы каждого жителя Земли – задача обеспечить охрану и тушение пожаров на каждом гектаре тайги становится международной обязанностью России. Тем более, что нефтегазовые доходы до сих пор составляют немалую часть бюджета. Впрочем, от этого тоже придется уходить – но это уже предмет отдельного разговора.